Сняв наушники с усталых ушей я обнаружил, что начальник солидно делится богатейшим опытом с лаборантами, вертящими в руках разные приспособления для прокладки тут же лежащих сетевых кабелей.
- Мы начинали прокладывать сеть, когда из инструметнтов у нас имелись только, - говорил начальник, - вот эта отвертка, - он продемонстрировал старинную изогнутую отвертку с наполовину обломанной потертой деревянной ручкой, - и молоток.
Молоток начальник демонстрировать не стал.
- Чопики мы вырезали из сучковатой доски с помощью обломка скальпеля...
Начальник сделал паузу, углубившись в воспоминания. Я, для повышения авторитетов, и заполнения паузы, приврал:
- А гвозди мы нарубали из стальной проволоки.
- Был у нас лаборант, - продолжал воспоминания начальник, - а раньше лаборанты были матерые, не то что щас...
- Да, лаборант нынче обмельчал, - поддакнул я.
- Так вот он, - продолжал начальник, - набирал текст со скоростью несколько тысяч знаков в минуту. Но набирал всегда только три буквы, "asd", так и подписывался. Причем, набирал всеми своими десятью пальцами. Бывало, глазом не успеешь моргнуть, а он уже подписался. Так вот, мы втроем, с Григоричем, а Фэйта тогда еще не было на земле, начинали поднимать сеть...
Тут на меня нахлынули воспоминания, и дальнейшее я прослушал. Сначала я вспомнил, как мы сверлили стенку толщиной в кирпич, в которую ушло все метровое сверло, причем два раза. Я уже восторженно думал о пространственно-временном изломе, но оказалось, что мы просверлили заодно и шкаф, стоящий за стеной, заполненный рваной бумагой. То есть, она потом рваной стала, в процессе сверления.
Еще я вспомнил, как мы плавили сверлом линолеум, будучи три дня локализованы в суровом черном помещении, откуда не могли высверлить дыру наружу. Там действительно имела место пространственно-временная коллизия, обусловленная архитектурным решением.
Но это были мелочи. Я вспомнил заседание.
Решали мы тогда, как бросить сеть на четвертый этаж. Сверлить дырки в полу всех этажей? Провести провод по лестнице? Начальник предлагал засунуть провод в трубу, которая пронизывала все этажи насквозь, и, почему-то, кончалась в середине четвертого этажа. Но был риск, что труба непроходная. Заседали мы, заседали, и решили рискнуть. Стали травить кабель в огрызок трубы. Он шел бодренько так, аж сердце радовалось. Ну, и ушел весь. Отстался полуметровый кончик, который мы привязали, чтоб не ушел вслед за остальным кабелем, и пошли искать противоположный конец.
Противоположного конца не было нигде. Мы сделали шесть надпилов на трубе, но кабель как в воду канул. Так мы и остались стоять на месте, почесывая грязными руками всклокоченные затылки. Тут до нас донесся шум со второго этажа, на котором уже давно что-то происходило.
- Че там случилось? - спросили мы проходящего мимо сотрудника с кривоватой ухмылкой на лице.
- Да, говорят, змея из унитаза вылезла, в женском туалете, все посетители в обмороке, - сказал он то ли шутя, то ли наоборот, и ушел по своим, восвояси, делам.
Мы опрометью бросились вниз, где, около женского туалета толпился люд, успокаиваемый деловитыми сантехниками.
- Провод обычный, - говорил сантехник, - изолированный, заграничный ("китайцы!" - послышалось в толпе). Но это не наш, мы тросиком прочищаем.
Мы пробились через толпу и обнаружили утерянный нами провод, кольцами вьющийся вокруг унитаза.
Покуда начальник объяснял народу, что почем, мы с асдом просунули провод в трубу слива, и красиво вывели его из бачка, после чего стали закреплять его к стене, используя пресловутую отвертку с молотком.
Начальник, вернувшись, похвалил нас за инициативность, и пошел распечатывать табличку "Туалет временно не работает: работают специалисты". Мы же вывели провод на лестничную клетку через вентиляцию, и далее, к помещению, где был хаб, но это уже не так интересно.
Чуть позже, методом проб и ошибок, мы вывели по канализации провод в корпуса "А" и "Б". Оказалось, что, если при проталкивании провод крутить по часовой стрелке, он попадет в корпус "А", а если против - в корпус "Б", если не пропадет бесследно, конечно (около трехсот пятидесяти метров так и пропало).
В общем, мы охватили сетью все три корпуса, и единственным недостатком были кусочки проводы, выходящие из унитаза в сливную трубу, но мы их закрепили на скотч. Кое-где мы довольствовались вентляцией, а иногда, если туалетов рядом не было, просто прибивали провод к стене, балансируя на певучей стремянке.
Потом наш метод взяли на вооружение электрики и телефонисты, некоторые туалеты пришлось закрыть, в оставшихся сократилось число унитазов, так как те, в которых пучек проводов достигал толщины, которая лишала их (унитазы) законной функциональности, были залиты цементом.
Мы почивали на лаврах, будучи удовлетворены работой нашей сети, которая исправно прересылала туда-сюда байты, нисколько не гнушаясь окружением.
Тут я прекратил волевым усилием воспоминания и сказал:
- А ежели у унитазов сделать двойное дно, инкапсулируя кабель?
Начальник, как и прочие, внимательно посмотрел на меня, и промолвил:
- Каких унитазов?
- По которым кабель идет, - сказал я.
- Какой кабель?
Я, стремглав, вышел, ибо подозрения зародились в моей душе. В туалете я заглянул во все унитазы и обомлел: кабеля не было.
Вернувшись, я спросил:
- А когда ремонт в туалетах делали, сеть, что ли, переделали?
Начальник помолчал, вздохнул, и сказал заботливо:
- Тебе бы отдохнуть надо. Ты эта, того, домой иди. Денька три отдохни. И не программируй эти три дня, да и лучше вовсе компьютер не включай. На кафедре я договорюсь.
Я застыл с открытым на лице ртом. Фэйт сказал в своей излюбленной манере:
- Говорят, перед смертью такое бывает. А я давно кисельку не пил.
- А шкаф мы просверлили - было такое? - тихо, отчаянным голосом, спросил я.
- Какой шкаф? На матане? Было, - успокоил меня начальник.
Я выключил компьютер и пошел домой. На улице стояла осень, и я шелестел валящимися на земле листьями, глубоко дыша суровым осенним воздухом с примесью влажного осеннего-же, тут уж ни с чем не спутешь, дыма.
2008 год